СПОРТСМЕНЫ, ЧЛЕНЫ КЛУБА HELL’S ANGELS

«Думаю, парни в книге всё прекрасно рассказали и без нас. Ничего там особо романтичного не происходило: шёл 1989–1990 год, мы все были подростками и сбились в стаю. Ни о каких мотоциклах вообще тогда никто и не помышлял», — медленно говорит Александр, длинноволосый человек в косухе; он сидит через стол и без видимого интереса наблюдает за ходом интервью.

Мы находимся в дальнем зале «Шанти», помимо Александра в комнате спортсмен, бритый бородач в шёлковом спортивном костюме по имени Сергей. Последний выглядит шире и мощнее всех, кто будет входить в помещение, — он и примет на себя большую часть ответов на вопросы. Оба они — члены одного из российских чаптеров легендарного мотоклуба Hell’s Angels. Hell’s Angels постсоветской России вырос из группировки «Ночные волки»: я здесь с целью поговорить о том, как всё было устроено в то время и сегодня, услышать какие-нибудь человеческие истории о самой закрытой и известной байк-группировке. Но почти сразу же становится понятно, что лучше всего можно судить о клубе по тому, что мои собеседники о нём не рассказали.

«Мы с уважением относимся к нашему прошлому, но от нас вы не услышите, как раньше было хорошо, а сейчас плохо, — Сергей раскуривает сигару, по толщине спорящую с пальцами огромной руки, и добрым глубоким голосом излагает. — О прошедшем жалеют те, кто не нашёл себя здесь и сейчас. Клуб Hells Angels — это старейший клуб мира, и мы не стоим на месте, развиваемся. Тогда мы ходили на сейшены из протеста — всё это было запрещено. Сегодня мы ведём спокойный, можно сказать, здоровый образ жизни, занимаемся спортом: Саша, вот, мастер спорта по пауэрлифтингу, я мастер спорта по шести видам». Следует история о том, как Америка из свободной страны стала полицейским государством, где нельзя сделать красивой женщине комплимент — по Сергею видно, что это большой недостаток этого государства.

Он делает глоток воды и продолжает: «Вы поймите, мы чётко вне политики: у нас в клубе ребята татары, русские, евреи. Мы все братья: как в любой семье, и у нас случаются разногласия — бывает, что можем лицо друг другу набить, но согласно внутреннего кодекса. Дошли до той точки, после которой аргументов не остается, кроме как помахать кулаками — ну вышли, побили лицо, утихомирились, обнялись, выпили пива. Это семья». На вопрос, чем занимаются «Ангелы ада» в зимние месяцы, когда кататься нельзя, Сергей шутит: «Зима — это только девушки, зимой у нас секс исключительно. А вот как сезон начался, с нами бесполезно искать встречи: летом мы не размножаемся».

По преданию, которое могут подтвердить только свидетели событий, предпочитающие молчать, в последние годы среди байкеров различных клубов старой школы наблюдается раскол: «Мы чётко, в отличие от очень большого количества клубов, стараемся избегать гегемонии, завоевания всей России, участия в митингах, лозунгов. Мы просто ездим на байках, встречаемся вместе, занимаемся спортом вместе. У нас через две недели дан-тест — такой тест в карате, серия из 30-ти боёв, своего рода, посвящение, через которое должны пройти все члены клуба, независимо от самочувствия. Чем бы ты ни занимался весь год, знай, что наступит день теста, когда тебя будут больно бить. И тот, кто год не тренировался, просто „посыпется“.

А, если ты не прикладывал усилий в бою, что нам даст гарантии, что завтра ты защитишь своих ребят? — раздаётся рингтон из колокольного перезвона, Сергей, вежливо извинившись, берёт трубку и просит перезвонить. — Если к нам в семью кто-то попытается вторгнуться и что-то у нас отобрать, это будет его самая большая ошибка в жизни. А так мы очень миролюбивые». Сняв олимпийку, Сергей радостно демонстрирует другу принт на майке со словами «In Arms We Trust» — оценив охват бицы, на глаз превышающий мою голову, верю в силу лозунга. К этому моменту мне начинает казаться, что при относительно осёдлой (если не считать выездов и рабочих командировок) жизни моих собеседников, их интенсивные тренировки есть часть чего-то большего, потому я интересуюсь, к чему они себя готовят.

«Самурай, выходя за дверь, видит врага, — вдруг из сигаретного дыма слышится медленный голос Александра на том конце стола. — К войне никто не готовится, Серафим, но мужчина — это уже определённая планка. Человек так устроен, что, если он не самосовершенствуется, он останавливается в развитии». Сергей добавляет к ответу Александра, что основные принципы Hell’s Angels — это вроде кодекса чести офицера, «не оскорблять женщин, не предавать друзей, родину». Пока я пытаюсь вспомнить хоть какую-то цитату из «Хагакурэ» и сравнить её с кодексом чести белых офицеров, Сергей, спецназовец, обращаясь к официантке не иначе как «доча», просит поменять пепельницу и принести «его» сигару.

В эту часть здания начинают заходить другие здоровяки — члены Hell’s Angels — и молчаливо устраиваются на небольшом отдалении от нас. Быстро взглянув на вошедших, я спрашиваю, чем российский чаптер клуба отличается от зарубежных: «Один сотрудник милиции как-то сказал мне: вот пишут, что ваш клуб замешан в наркоторговле. Я говорю, дружище, зайди в открытые источники интернета и посмотри, сколько сотрудников правоохранительных органов были арестованы и задержаны за дела, связанные с наркотиками. А теперь покажи мне хоть сколько-то ребят из любой российской байк-команды, замешанных в подобном! В том-то и дело: нас с другими чаптерами объединяет одно название, но, точно так же, как в каждой стране своя конституция, у байкеров Hell’s Angels в России — свой внутренний кодекс». Хорошо, спрашиваю, а как байкеру со стороны к вам присоединиться? Внезапно (как все три раза за интервью) отвечает Александр: «Вот вы с кем живёте — у вас же семья? Можно к вам присоединиться?» Звучит справедливо.

Подытоживая беседу, я спрашиваю про самое страшное — о травмах и опасности аварий с летальным исходом. С тяжёлой интонацией Сергей отвечает: «Человек, который садится на мотоцикл, должен понимать, что он рано или поздно — скорей всего, рано — ляжет и может уже не встать, остаться инвалидом. Если человек это принимает и продолжает кататься, это первый шаг, чтоб идти дальше. Каждый из нас падал и ложился. Такая жизнь. Ничего страшного. Мотоцикл — это свобода, понимаете?»

Источник: furfur.me